В прошлый раз поездку на остров собраний Кеннет назвал бесполезной и бессмысленной — лэрды долго и нужно обсуждали дела, сошлись на том, что никто ничего делать не желает, на уступки идти не хочет и по итогу нашли дурака, который возьмет в жены литтонскую девицу. Союз, выгода, надо! Дают - бери, бьют - беги! Кто-то из стариков еще все не унимался и шутил, что литтонский мужик так измельчал, что "девок ихних нам покрывать надо", кто-то смеялся над этой шуткой. Сам Кеннет особого участия во всем это не принимал, больше занятый мыслями о насущном - на дворе был август, осенью надо было собрать посевы и понять, хорошо ли они подготовились к зиме или снова придется покупать у Ниалла зерно, потому что своего не хватит на всех. И уехав домой, Кеннет и думать забыл об этом браке, не вспоминая о нем даже тогда, когда до него дошли известия о смерти жениха. Царство ему, конечно, небесное, но у Кеннета дел слишком много, чтобы думать о нем или о его невесте, которая, как выяснилось позже, к жениху прониклась искренней любовью и ушла с горя в монастырь.

Все безнадежность своего положения Кеннет осознал только сейчас, когда вновь заговорили о вожделенном союзе и взоры устремились ни на кого-то, а на него. Его кузены и родичи, отправившиеся на Мохри с ним, загалдели, стоило одному из стариков высказаться, что молодой О’Блэр лучший кандидат для этого брака, а сам Кеннет опешил от такого предложения. Вылупился на вещавшего он так, словно у того отросли ослиные уши. В ушах звенели слова лэрда Лахлана и, в общем-то, полное с ним согласие - это что за новости? И он кричал, и ругался, напоминая всем, сколько его семья потеряла из-за проклятых литтонцев. При упоминании его матери, клан МакНалти подал голос, вновь сцепившись с МакФирренами, потому что до сих пор не признавал, что ими всеми играли как детьми малыми. Пересилил это все лишь крик его родичей, так и не успокоившихся после смертей детей его сестры Лорны, и этот крик перекрыл все, в том числе и его собственный. И, все же, решение большинства все прекратило - Кеннета стал новым дураком, которому должна была достаться литтонка, и зал собраний он покидал с проклятиями и руганью. Будь прокляты все эти старики! Ладно, не получилось отбиться от литтонцев, ладно когда сами берут себе в жены или мужья кого-то с большой земли (за дух ведь берут, за характер, а не за родню и фамилии!), но это вот что?

Домой он собирался с тяжелым сердцем и мыслями о том, что его ждет в Кинеде. Он не боялся гнева Лорны, но представлял, какой это будет для нее удар - породниться с литтонкой, с дочерью того народа, чьи руки в крови ее мужа и детей. От этой мысли и самому Кеннету было тошно, но к концу дня злился он молча, огрызаясь на любого из своих, кто пытался затеять с ним разговор. Говорит желания не было, только упиться, найти чью-то невинную дочь, утащить ее в свою постель, а на следующее утро назвать своей женой. Чем не спасение?

-Что еще? - услышав обращение к себе, по привычке огрызнулся Кеннет прежде, чем обернулся. Увидев Фергюса МакАлистера, он немного успокоился и даже заставил себя улыбнуться ему. - Боги, рассказ о щите!.. - Лэрд Лахлана начал говорить, и с каждым его словом, улыбка на лице Кеннета становилась шире. Он много раз слышал эту историю от отца, и теперь, думая о покойном Одноруком Рори, не мог не расхохотаться. Тоска по ушедшим никуда не уходила, но с течением времени получалось воспоминаниям о них радоваться. - Да, я слышал, что он бился плечом плечу с вам и с вашим братом. Всегда говорил, что это честь знать Гэвина МакАлистера и биться с ним рядом, - еще он говорил, что корона б на нем тоже неплохо смотрелась, останься на его плечах голова, конечно. Кеннет нахмурился этой мысли, и задумался о том, что отец бы сделал на его месте на совете - скорее всего, отрезал бы себе вторую руку всем назло, заявив, что на этом его дела с ними закончены. - Ну а мне щит куда прикажете прикладывать? К руке или с размаху к голове? Потому что кого-то, - он кинул красноречивый взгляд в сторону небольшого замка, в котором и проходили все эти собрания, - не помешало бы щитом с зари до заката и с заката до зари бить.

Отец все надеялся отыскать своему сыну жену, похожую на прежнюю хозяйку Дубхдара. Все искал среди девиц ту, что напомнит ему о жене-покойнице, да не находил - все не то, все не так. Сам же Кеннет о браке не задумывался, молод был, чай не девка, чтобы с шестнадцати о детях мечтать и в двадцать двоих, а то и троих нянчить! Бабское это дело о таком думать, вот Кеннет и думал о другом. Понимал прекрасно, что жениться надо будет, потому что он единственный сын своего отца и не дело это будет, если на нем род прервется. Нет, отец его имел нескольких сыновей, и сложись все иначе, все бы были живы, за отцом наследовал бы первенец, а не Кеннет, последний сын, и все было бы правильно и ладно. И никто бы не додумался предлагать ему литтонскую девчонку в жены, потому что толку от этого не было бы. А сейчас он был, и Кеннет, в первое мгновение, когда увидел Фергюса, подумал, что тот как сядет ему на уши с тем, с чем непременно сядет Лорна - откажись, Кеннет, от брака, давай, нечего родниться с кем попало. Рад бы он отказаться, только это объяснять придется, в том числе и въедливому наместнику, который решит, что О'Блэры что-то скрывают от него и тогда проблем не оберешься. Легче уж литтонку в постель свою уложить, чем досмотры и осмотры в своем доме терпеть.

-Можно выпить, а потом щитом меня, чтобы я не мучился, - усмехнулся Кеннет, который вдруг понял, как напряжен он был. Предчувствуя неприятную сцену дома, он неосознанно ждал ее начала даже не с сестрой, а с кем-то еще, и дружелюбие первого противника литтонцев заставило его ненадолго отвлечься от мрачных мыслей. - Да ну его выпить - напиться мне надо и пить аж до свадьбы, чтобы ничего не помнить, в том числе и жену свою, гори оно все!..

Таверна встретила их теплом и гулом множества голосов. Кеннету подмигнула хорошенькая полненькая подавальщица, на подносе которой несколько кружек с элем и тарелка с сыром, хлебом и мясом. Он провожает заинтересованным взглядом развеселую девицу с копной кудряшек, выглядывающих из под яркого платка. Вот дурак, лучше б в жены взял какую-то такую, потому что литтонка явно будет совершенно иной. Дай Боги, чтобы она была хотя бы как жена Донала О'Локхарта, рыжая кошка Кейтлин приняла местные правила, возненавидев Литтон с той же силой, что и муж, и с ней скучно не было. Но вряд ли стоит ожидать подобного от дочери графа, который участвовал в подавлении восстания двадцатилетней давности. Мысли о браке все были невеселыми, но позволять себе вновь мрачнеть Кеннет не стал, вместо этого, усевшись за стол, с интересом уставился на Фергюса, начавшего травить байки.

Несмотря на то, что рассказ в самом деле был стар как мир, народ вокруг хохотал и молотил ладонями по деревянным столешницам. Общее веселье увлекло и самого Кеннете, хоть он знал историю как никто другой, ведь она, в конце-концов, был о его отце. Он смеялся вместе со всеми, представляя эту картину - отца, крутившего котлеты и сосиски, и правителей Литтона, давившихся его щедрыми угощениями. Несса эту байку не любила, называя ее слишком уж вульгарной, и хоть Кеннет и был согласен в том, что приличного в ней мало, но все равно любил и смеялся над нею.

-Ай да папаша, как и хотел в историю вошел! - Воскликнул он, залпом осушив кружку и махнув рукой подавальщице, чтобы она принесла еще эля. - Вот мне интересно - приедут если родственники мои новые в гости, они у нас хоть что-то есть будут, или одной травой станут питаться? - Теперь Кеннет развеселился в самом деле, представляя, как литтонские чванливые свиньи станут давиться у него на пиру, если, конечно, захотят как-нибудь проведать свою дочь. Утерев рот ладонью, он наклонился вперед, чтобы лучше слышать Фергюса. Людям в таверне стало совсем уж хорошо, поэтому особо удалые начали горланить песни, из-за которых не то что собеседника, свои мысли было сложно услышать. - Ну, хоть кто-то рад, а то дома меня сестра моя старшая с тесаком встречать будет, если до нее вести о браке до моего возвращения дойдут. А если не дойдут, то тесак все равно близко, - о характере Лорны известно было многим, а о ненависти в литтонцам - всем. Сестра будет совсем не рада такому союзу. - Да ну, даже если красивой будет, то что? Я девок не видел, что ли, и под себя не укладывал, чтобы ее увидеть и одуреть сразу? - Отмахнулся Кеннет, скривившись. Он знал, что некоторые мужики голову из-за женщин теряли, но не мог понять, от чего они настолько в одночасье глупели. Одно дело как отец, за свою жену горы сворачивать, потому что он - его, он ее знает, и за что-то полюбил, ну а просто так... Кеннет фыркнул. Литтонка и окажется небось как и все ей подобные - бледной затянутой в корсеты мышью. - Я может и дурак, но не настолько, чтобы решить, что раз она обеты перед алтарем произнесла, то теперь она фридлендка, - подавальщица, та самая, кудрявая, ставит на стол кувшин с элем, и зазывно улыбается Кеннету. Может, стоит потом отловить ее?.. - Станет опорой? Дочь герцога и внучка графа?.. То есть наоборот, да не суть. Там небось в крови любовь к Литтону и их тщедушным королькам. Осчастливили меня браком, куда ж деться теперь мне от этого счастья. Да стариков вон - не переспоришь, это с каждым бодаться, а потом с родней их, со всем придушат тогда, а сейчас и без этого времена нелегкие, - еще и наместник, собака такая!.. Кеннет фыркнул и сделал глоток эля, глянув на Фергюса. Ему очень хотелось спросить, что сделал бы на его месте лэрд Лахлана, но спрашивать было как-то неудобно. Если он чувствует себя оскорбленным таким союзом после всех смертей в его семь, то что должен был бы почувствовать тот, от чьего клана осталась какая-то жалкая горстка людей, а ближайшая родственница по отцу томится к столице?