[indent] Эдвард ненавидел море. Нет, необузданная, дикая красота моря его очаровывала и пленяла. Синяя гладь, меняющаяся то в чёрный, то в зелёный, сливающаяся с облаками. И то, что казалось небом, оказывалось морем. Бесконечное, лазурно-голубое, режущее глаз яркостью бликов море. До горизонта, сколько хватало глаз, только синяя вода и слепящие отблески солнца на ней. Солнце не жалело майское небо, в полдень изжаривая его добела, но до моря оно не могло дотянуться, и вода играла тысячами бликов, словно драгоценными камнями на пышной юбке, сверкала и завораживала своей игрой.
[indent] Безумная красота и пленяющая сила, любоваться морскими валами, неспешными и могучими, Эдвард мог бесконечно долго, наблюдая за ними с берега, чувствуя, как ноги твёрдо стоят на земле, будь то даже скальный обрыв, грозящий обвалиться. Но - настоящий, твёрдый, не уходящий из под ног, как гуляющий по тарелке пудинг.
[indent] Видят Отец и Мать, в этом не было его вины, ибо нет в мире более неприятной вещи, чем морская болезнь. Ему одному в семействе выпало родиться с тягой к ней, и каждая морская прогулка заканчивалась унизительными позывами к рвоте в каюте, или, что ещё более унизительно, перевесившись с борта прямо к волнам, пока Элеонора присматривала, чтобы зелёного в цвет морских волн младшего брата не смыло к рыбам. Пока он был ребёнком, это было простительно и даже умилительно, и его старались поменьше таскать в такие места, став юношей, он сам наотрез отказался принимать участие в любых таких прогулках, чтобы не пятнать честь свою и семьи недостойными моментами и откровенно кислой рожей, и лицезрение красот моря с берега до самого конца жизни его бы более чем устроило.

[indent] Но не устроило его дорогого брата. В том, что традиционные празднования Эдмунд решил перенести с площади на воду только ради того, чтобы понаблюдать за его мучениями и унизить, Эдвард даже не сомневался. Равно как и в том, что второй корабль был организован только ради того, чтобы уберечь праздничный наряд короля от случайных брызг братской любви, которые могли ненароком из рта Эдварда вырваться.
[indent] Однако пустить такое великолепнейшее развлечение король тоже не мог, это было бы выше его сил, брата принц знал прекрасно, и оставалось только понять, кто из приглашённых на борт “Счастливого избавления” придворных был соглядатаем Эдмунда, который по окончании прогулки, если Его Величество будет в состоянии стоять на ногах, доложит ему в красках о каждом шаге принца Эдварда.
[indent] Получив официальное письмо на золочёной плотной бумаге, украшенной вензелями Его Величества, Эдвард с досады расколотил об стену первую попавшуюся под руку вазу, перепугав своего оруженосца, и был уже готов призвать на свою голову королевскую немилость, отказавшись от прогулки, сославшись на что угодно, больной зуб, живот, голову, любимого коня. Эдмунд бы это принял, и с радостью, но сколько бы потом вылилось из него яда и желчи от радостного осознания своей победы, принц не мог позволить себе дать брату такой великолепный повод для торжества, лучше уж сдохнуть, свалившись за борт, это было бы менее унизительно и обидно.

[indent] И вот два великолепных фрегата были украшены в честь праздника и отчалили от берега, ленты, флаги, живые цветы, дорогие ковры, которыми была устлана палуба, скамьи, стулья, навесы для отдыха в тени и лакеи, лавирующие между наслаждающимися в меру сил придворными с подносами в руках. Но сидеть на приготовленном слугами для него месте сил никаких не было, казалось, что от мелкой плавной качки весь корабль уходит то в одну, то в другую сторону, и Эдвард прохаживался от одного борта к другому, раздавая вокруг положенную порцию приветствий и бесед, и мелкими глотками, чтобы не вывернуло, пригубливая из кубка крепкий мятный отвар, постоянно подливаемый туда Алистером. Щедрую порцию этого душеспасительного напитка выдал личный лекарь принца со словами “Всё, что могу, Ваше Высочество!”, и только благодаря ему Эдвард был ещё в состоянии говорить и даже иногда улыбаться, а не висел, перегнувшись за борт.

Отредактировано Edward Everdon (2019-04-18 16:40:02)

[indent] Первые лучи солнца осветили комнату, они словно блики солнечных зайчиков, отражались по всем стеклянным поверхностям, слепили ее глаза, но только открытие штор слугой, заставило тело пробудиться. Важный день. Один из важных дней, которые постоянно были в жизни Софии Аттвуд.  Волнительно и восхитительно, но считала ли она его таким важным? Увы, подобный день состоится и в следующем году, а затем и еще через год, а поистине важным можно считать только день свадьбы, рождение ребенка, а особенно рождение сына.
[indent] Дария крутилась около гардероба, пытаясь отыскать новое платье, которое буквально пару дней назад пошили специально для этого мероприятия. Светлый наряд, покрытый драгоценными камнями и необычной вышивкой, переливался на лучах солнца. Гладкая парча была настолько холодная, что при примерке заставляла леди поежиться. Но его красота, вышитые узоры затмили все неудобства.
- От вас будет сложно отвести глаз, миледи, - пробурчала служанка и, унося платье, удалилась прочь.
Подготовки к каждому подобному мероприятию длились практически вечность, буквально с самого первого намека на появление солнца за окном в доме начиналась немыслимая беготня, сводившая с ума хозяев и гостей. Гостями сегодня выступали чета О`Блэров, сама София и ее отец временно остановились в доме их хорошего знакомого в столице за день до праздника, поэтому после долгой поездки из Дубхдара рассчитывали на небольшой отдых, который им не смогли обеспечить напряженные дни в столице. В сопровождении своего отца и драгоценных родственников, леди Аттвуд отправилась на место сбора, где предположительно должно было начаться королевское празднество.
[indent] - Мой дорогой отец, береги себя, - послушно склонив голову, попрощалась она. - Молодые увеселительные гуляния вряд ли подходят твоему достопочтенному возрасту, - склонившись к уху отца, добавила она. Она могла бы пошутить и про будущую супругу герцога, но не стала, так как время подходило к отправке. С улыбкой, она поднялась на палубу корабля и направилась к драгоценной племяннице, с которой ей так не удалось побеседовать.
[indent] - Лизи, Кеннет! - леди Аттвуд в приветствии кивнула головой, а затем остановилась напротив подруги и ее супруга, - Какой прекрасный день для морской прогулки, - она подозрительно осмотрелась по сторонам, прежде чем продолжить. — Как прошла ваша встреча с герцогом Аттвудом? Все в порядке? - не дожидаясь ответа родственников, София продолжила осматриваться по сторонам. Из знакомых ей гостей была только ее семья и принц Эдвард, которого она видела лишь несколько раз в своей жизни. Интересно, а что сейчас происходит у отца? - подумала она. Племянница была краткой, но и этого было достаточно, чтобы перейти к официальной стороне присутствия здесь. Как никак, но они были родственниками герцога Ричарда, а значит избежать внимания им будет сложно. - Нам следует поздороваться с принцем, чтобы избежать неловких ситуаций. Вы позволите мне представить нашу семью?

- Ваше высочество, леди София Аттвуд - подчеркнуто вежливо обратилась Софи к принцу Эдварду, - благодарю вашего брата и вас за приглашение, - повисла недолгая тишина прежде, чем она сама ее нарушила, после обращения к принцу совсем забыла о словах, которые еще хотела сказать, видимо, на это сказывалось волнение и череда воспоминаний из детства, которые почему-то вспыхнули именно в этот момент. - Если позволите, то я бы хотела представить  лэрда Дубхдара - Кеннета О'Блэра, супруга моей племянницы Элспет О'Блэр, но думаю, что с ней вы уже знакомы. - не долго думая, София отошла в сторону борта. Все официальные моменты были соблюдены и оставалось только наслаждаться морским путешествием.

Юный король знал, каким именно образом можно удивить человека. Будь это обещание прислать пальцы милой фрейлины королевы-матери или же довольно необычная затея провести Майский праздник несколько иначе. Знать Литтона, в число которых входила Джоанна, была приглашена на праздничную прогулку по заливу, организованную на двух лучших кораблях королевства. Кораблестроение мало привлекало графиню, хоть и возможности фрегатов поражали. 
«Счастливое избавление». Забавное название корабля, учитывая, что венценосный Эдмунд решил отправить брата именно сюда, а сам остался на «Доброй надежде». Впрочем, подобные детали лишь укрепляли мысль двора о том, что между братьями что-то не так. Джоанна еще с юношества помнила, что оба особо не любили друг друга. Видимо, время лишь расширяет пропасть между ними и коронация Эдмунда, также как и его решения, значительно повлияли на это. 
В отличии от некоторых представителей дворянства Джоанне повезло: она прелестно чувствовала себя на корабле, морская болезнь обходила ее стороной, так что можно было спокойно любоваться прекрасной гладью и завораживающими видами. Расположившись под навесом и  красиво разложив юбки огненного платья, графиня медленно попивала вино, изредка тянувшись пальчиками к золотому подносу, на котором были выложены финики — любимая сладость Джоанны, за которой прислуга отправился по ее мнению в самый Шармфаль, так долго его носило с заветным подносом. На язык она была остра, да и голубые глаза отличались особой выразительностью эмоций хозяйки, поэтому юноша, отвечающий за подачу напитков и еды, тут же оббегал весь корабль в поисках нужного графине.

Немного подправив волосы, женщина поймала глазами юного принца Эдварда, переходившего от одной точке к другой, улыбаясь и здороваясь со всеми присутствующими. Графиня подошла к принцу сразу же как они двинулись в путь, дабы быстрее спрятаться от палящего солнца под навесом. Духоту она не жаловала.
К принцу подошел знакомый мужчина с двумя мечами наперевес. Джоанна знала лишь одного мужчину на корабле, который невероятно умело сражался двумя мечами одновременно. Старший брат не только призвал Железного Волка на свою службу, но и приставил в качестве телохранителя, будто бы это у нее проблемы с Его Высочеством. Подобное решение Гидеона сначала позабавило Джоанну, но как только Брайан чуть было не лишил солдата руки, когда тот попросил оставить мечи на суше, женщина почувствовала раздражение. Будучи маленькой проказницей, она часто сбегала с занятий, дабы послушать на пение рыцаря. Он уехал после войны, поняв, что мирская жизнь не для него. Столько воды утекло, а он тут, охраняет ее покой от неизвестно кого. И еще подает принцу мешочек с пилюлями от морской болезни.
— Жаль, что я не учла незнание своего телохранителя о том, как выглядит принц. — вздохнула женщина, потянувшись за еще одним кусочком заветного финика. Юноша вздрогнул, думая, что капризной графине снова понадобилось нечто из разряда заморских сладостей.
Ей крайне не хотелось, чтобы Брайан давал принцу что-либо, кроме своей защиты или жизни. Особенно, когда дело касается лекарств и снадобий. От своего лекаря она слышала, что каждый человек реагирует на препараты исходя из индивидуальных особенностей. За многие годы служения в этой области, он заметил, что не все реагируют одинаково. То, что прелестно помогает рыцарю, может навредить принцу.

А с кого это спросят? 

Леди Бофорт уже хотела тихо приблизиться к ним, но ее опеределили юные прелестницы. Темноволосую красавицу Софию она узнала сразу, а над личностью второй леди пришлось покопаться в своей памяти. 
Приподняв подбородок, Джоанна принялась наблюдать за милой картиной в надежде, что ничего незапланированного не произойдет.


Несмотря на то, что Литтон является приморским королевством, Алистер ни разу в жизни не видел моря. Герцогство его отца находится на равнинной территории и далеко от морей. Озера, реки и тоненькие ручейки, спрятанные в лесу - все, что из природного скопления воды доводилось видеть юному оруженосцу принца. Поэтому когда слуги, занимающиеся покоями Его Высочества, не без насмешки поинтересовались, как юноша переносит морскую качку на волнах, Алистеру ничего не оставалось, как язвительно заявить, что он не представляет даже, что такое волны, чем вызвал огромный повод для насмешек над собой до самого дня отбытия на место проведения торжества. Правда, оказалось, что смеялись слуги не совсем над ним, а над сложившейся ситуацией, при которой Его Высочество просто не выносит море, а его оруженосец не имеет ни малейшего представления, что это такое и насколько плохо ему может стать, как только корабль отчалит от берега. И Алистер бы до последнего не верил, что ситуация может быть настолько плачевна для репутации Его Высочества, если бы лично не наблюдал реакцию принца, которая мальчика порядком напугала, ибо Алистер никак не ожидал, что она будет столь бурной, на приглашение на праздник и потом не убирал осколки вазы безвинно пострадавшей от гнева Его Высочества.

Но для того, чтобы посмотреть, что такое море, до этого самого моря надо было еще ехать. Свой путь в столицу Алситер помнил еще слишком хорошо, чтобы с энтузиазмом воспринимать путешествие, пусть и небольшое, в котором ему еще надо будет прислуживать принцу, ведь от его от обязанностей освобождать никто не будет. Впрочем Алситер все равно старался. Он в принципе очень старался быть полезным Его Высочеству или хотя бы не слишком сильно мешать. Мальчик привык подходить к любой своей работе ответственно, и это сейчас во многом играло ему на руку. Да, Алистер очень уставал, но в целом, кажется, производил положительное впечатление на принца, во всяком случае, мальчик этого очень бы хотелось. Столица для младшего из Блаунтов еще была совершенно чужая, а к принцу Алистер привык, и даже боялся его уже не так сильно, как при первой встрече.
Когда же они прибыли на место торжества, оказалось, что море стоило всех затраченных на дорогу усилий. Водная гладь была какого-то невероятного цвета не синего и не зеленого, и простиралась так далеко, как только Алистер мог видеть вперед. А еще удивительный шум и солоноватый запах - вся картинка целиком оказывала какое-то завораживающее влияние на мальчика: хотелось просто смотреть вперед. Алистер был под впечатлением, и даже не удержался от того, чтобы наивно поделиться частью своих искренних эмоций с принцем. Впрочем перед началом торжества у юноши было еще много работы и долго предаваться изумлению у него не получилось.

Праздник, который был организован Его Величеством, был роскошен. Артисты, музыканты, угощения - все привлекло внимание и не давало поводов усомниться ни в богатстве короны и ни во вкусе короля. Однако Алистеру было совершенно не до выступлений актеров, на которых мальчик даже не посмотрел, тенью ходя за принцем из одного конца корабля в другой, следя, чтобы целебный отвар в кубке Его Высочества не заканчивался, а самому принцу не стало слишком плохо, потому что как бы не старался держаться принц Эдвард по нему было заметно, что на море он чувствует себя не так уверенно, как на твердой земле. Алистер только пару раз отвлекался от фигуры своего господина, чтобы еще раз посмотреть на бесконечную воду, окружающую их. А еще пару раз мальчик позволил себе рассматривать гостей Его Высочество, среди которых Алистер заметил тетушку Джоанну, и еще его внимание привлекла молодая девушка, представившаяся как София Аттвуд. Леди Аттвуд много говорила с Его Высочеством, и даже представила ему гостей аж с Фридлендских островов, но Алистер все равно чаще поднимал взгляд именно на нее, а не на ее спутников, которые вряд ли могли бы соперничать в красоте с леди Аттвуд. И, да, надо еще не забывать о принце.

[indent] Да, Эдвард прекрасно понимал, что ни от кого не скрыть его искреннюю нелюбовь к морю и плавучим посудинам, как бы при этом не выглядела фигура принца, но радовало, что он здесь с такой бедой не такой, многим придворным было откровенно не лучше, и смотрели они с одинаковой тоской на удаляющийся и тающий на глазах берег.
[indent] Принц почти с завистью глянул на своего оруженосца, который с одинаковым восторгом наблюдал и за дорогой из окна кареты, потом за дощатой набережной и причалом, кораблями и огромными махинами фрегатов, самой морской прогулкой, нисколько от качки не страдая и даже успевая оглядываться на глубокие по случаю празднеств декольте платьев дам и фрейлин.
[indent] Уличив пацана в очередной раз в подобных заглядываниях, он сопроводил свой укоряющий из-под сдвинутых бровей взгляд незаметным, но ощутимым тычком в спину, нечего принца позорить недостойным поведением, или хоть не так заметно пусть глазеет, и обернулся к подошедшему. Незаметным назвать его было нельзя, пожалуй, он был на фрегате самой яркой и колоритной фигурой, своим появлением затмевая даже присутствие самого принца. Судя по всему, намеренно игнорирующий праздничные костюмы, и с мечами, ношение которых было запрещено на подобных мероприятиях, из-за них почти разгорелся скандал, грозящий наложить неприятную тень на леди Джоанну, которой, он, судя по всему, был сопровождающим. Яркая внешность леди Бофорт даже на Эдварда производила особое впечатление, и, кивнув командиру стражи, рыцаря было дозволено пропустить вместе с его мечами, вряд ли он рискнёт воспользоваться ими на корабле с целью нанести вред кому бы то ни было.
[indent] - Какое неожиданное предложение! - удивлённо поднял бровь Эдвард, протягивая руку, мешочек с чем-то лёг на ладонь, почти не давая веса. Видеть это было так удивительно, что Эдвард даже не успел удивиться такому фривольному жесту, но подарок, естественно, принял. - Благодарю, опробую при надобности. Кому обязан такой щедростью? - с любопытством поднял он голову, даже забыв на миг о тошноте. Мешочек он передал Алистеру, тот сам знает, что с ним делать.
[indent] А к нему уже приближались и все представители семейства Аттвудов, юная их часть, сам герцог, насколько Эдвард знал, развлекался на корабле брата. Интересно, какими мыслями руководствовался Эдмунд, разделяя их таким образом и думал ли он вообще, составляя списки гостей? Как только в голову не пришло разделить супругов, раз делил отцов и дочерей, не смотря на все правила приличия, по которым незамужней девице без сопровождения отца в высшем свете появляться было бы странно. Но когда его брата можно было назвать думающим о людях, благо, леди София была не одна, а в сопровождении родственников, хотя фридлендцев вряд ли можно было назвать подходящей компанией, но и она лучше, чем одиночество.
[indent] - Очень рад вашему присутствию здесь, леди София, надеюсь, временная разлука с отцом вас не расстроила, уверяю, она будет недолгой и мы все скоро вернёмся в гавань, - с улыбкой склонил голову он, моля мысленно богов, чтобы так оно и было на самом деле. Пара подсушенных хлебцев с сыром, которые лекарь уговорил его впихнуть в себя перед поездкой, творили сейчас, как раз таки, обратный эффект, нежно, плавно, но подкатывая всё ближе к горлу, и за их судьбу Эдвард опасался всё больше.
[indent] - У меня хорошая память, леди Элспет, - кивнул он, сдержанно улыбаясь, и, конечно же, врал. Никаких фрейлин, камеристок и прочих юбок своей сестры он не знал и не помнил, потому как они сменяли друг друга, не особо меняясь причёсками и платьями и вообще были ему мало интересны, женский двор жил своей жизнью, но, конечно же, вида не подал, тем более, что о женитьбе одной из них на лэрде мятежных островов он, безусловно, знал, и вот на самого фридлендца взглянуть было любопытно.
[indent] - О, лэрд Кеннет, рад, что вы приняли приглашение и сегодня здесь и с нами, - с кивком ответил он на поклон, позволяя выпрямиться. От таких приглашений нельзя отказаться, и у лэрда с мятежных островов не было иного выхода, кроме как присутствовать при царственных братьях, нравится ему это или нет, но Эдвард оценил попытку выдать на-гора спокойствие и дружелюбие. - Да, надеюсь всенепременно получить на него приглашение, если не попаду на острова раньше с визитом или ревизией, - коротко улыбнулся принц, холодно щуря глаза. Корона держит острова под своим пристальным наблюдением, и лэрд должен это знать и помнить. Каждую минуту.
[indent] - Господа, надеюсь, вы насладитесь обществом друг друга и выступлениями артистов, которые король Эдмунд приготовил для вашего увеселения, - коротко кивнув, принц откланялся, прикосновением ладони к локтю оруженосца задавая тому направление и быстрый темп. Ждать больше возможности не было, радость от присутствия на корабле готова была выплеснуться в каждое мгновение, сводя скулы от нестерпимого желания. Сделав знак Алистеру, чтобы прикрыл его со спины, спускаясь за ним, Эдвард быстро спустился по ступеням вниз в каюту, и молниеносно опустился на колени над ведром, высказывая ему всё то, что хотелось бы сейчас брату, пока из него не полезла одна желчь и мята.
[indent] - О боги, хочу лечь и умереть… - простонал он, опускаясь на пол, и откидываясь с прикрытыми глазами на стенку каюты. Легче не стало, и внутренности стягивало в жгут от желания вывернуться наружу. - Кто бы там не приходил, не хочу никого видеть хотя бы полчаса, - простонал он оруженосцу, снова наклоняясь над ведром. Корабли уже разошлись, с палубы никого видно не было, и можно было позволить себе передышку.

Отредактировано Edward Everdon (2019-05-01 22:26:46)

К счастью, беседа с принцем выходит весьма короткой. Элспет любезно улыбается, не задаваясь целью выяснить, действительно ли принц ее вспомнил или, как полагается представителю королевской семьи, убедительно сделал вид, что знает абсолютно все знатные семьи вплоть до внучатых племянников баронов-затворников. Куда больше ее тревожит последовавший обмен репликами между принцем и лэрдом. Кеннет хотя бы не начинает дерзить, язвить и оскорблять, то есть делать все то, из-за чего не задалось их знакомство и к чему знатные литтонцы отнеслись бы без всякого понимания и снисхождения. Разве что Элспет чуть не впивается в его ладонь ногтями, когда разговорившийся муж высказывает надежду показать однажды островные праздники высокому гостю: только этой беды ей не хватало! Визит герцога еле-еле пережили, старательно разводя его и едва не дымящуюся от гнева Лорну по разным комнатам, - теперь еще королевскую семью пришлось бы ограждать от жгущих взглядов, плевков им вслед и невзначай вытянутых из ножен кинжалов.

Его Высочество, конечно, тоже находит, что ответить на нелюбезное приглашение, и в голосе его столь явно звучит холодное предупреждение, что пропустить смог бы разве что глухой старик, каким Кеннет, увы, не является.
- Даже вас приведут на острова государственные дела, ваш визит все равно станет поводом для пышного праздника, Ваше Высочество, и мы будем рады показать вам все наше гостеприимство, - не позволяя мужу сказать ничего лишнего и резкого, опережает его своим беззаботным щебетом Элспет, так уверенно называя острова своим домом, будто бы родилась там и провела всю жизнь, а не несколько прошедших после свадьбы месяцев.

Высыпавшим на палубу артистам и циркачам Элспет радуется с искренностью маленького ребенка, не способного отвести взгляда от ярких диковинок. От того, что принц стремительно покидает гостей, радость ее только больше становится: можно ненадолго выдохнуть и перестать беспокоиться, что ее дражайший супруг ляпнет какую-нибудь опасную глупость.
- Ты все еще переоцениваешь мои актерские способности, - возвращается она к разговору, прерванному Софией, и приторно улыбается, вживаясь в предложенную Кеннетом роль. Отходить от него и любезничать со старыми знакомыми действительно не хочется: перед мужем хоть не надо скрывать, как плохо ей от качки, и можно искать дополнительную опору в его руках. - Зато в тебе пропадает настоящий талант: так прекрасно притворяешься, что польщен приглашением на королевский праздник! Даже я почти поверила, - пользуясь неожиданной пустотой вокруг них и отвлекшимся на артистов общим вниманием, вполголоса хихикает Элспет, колкую похвалу маскируя под милый влюбленный лепет.

Краем глаза наблюдает Элспет за циркачами, вздрагивает и чуть отступает назад, когда мимо проходит жонглер с горящими факелами и один из них пролетает слишком близко от нее. Вьющийся вокруг жонглера мальчишка-помощник достает из своей сумки три мячика и перекидывает их из руки в руку, но то ли нарочно на потеху публике изображает начинающего неловкого неумеху, то ли действительно пока только учится цирковым фокусам. Одновременно взлетев в воздух, мячики падают мимо его подставленных ладоней и рассыпаются по палубе. Два из них, отскочив от дерева, снова быстро оказываются в руках мальчишки; третий откатывается к ногам Элспет и останавливается, упершись в подол ее платья. Прежде чем юный жонглер успевает подскочить и забрать свой реквизит, она сама наклоняется, подбирает мячик и протягивает его мальчишке. К ее руке тот склоняется в вычурном поклоне; Лиззи старается приветливо улыбнуться, но от резких движений накатывает новый приступ головокружения и дурноты, от которого она слабо закрывает глаза и сильнее приваливается к плечу мужа. Едва же мальчишка забирает у нее свой мячик, Элспет тянется за смоченным мятным маслом платком и спешно прикладывает его к лицу, чтобы унять тошноту.

После нескольких вдохов резкий аромат мяты успокаивает ее дурноту и прочищает помутневшую голову; только тогда Элспет замечает, что на вскинутой к губам руке нет привычной тяжести жемчужного браслета, подаренного Кеннетом. Только что он был на ее запястье и перекатывался по руке, когда она наклонялась за мячиком; она, распахнув глаза, в его поисках окидывает взглядом палубу под своими ногами, но уже знает, что украшение не могло просто расстегнуться и упасть.
- Кеннет, - негромко зовет мужа Элспет, не желая привлекать слишком много внимания, и взглядом указывает на опустевшее запястье: - Мой браслет... Кажется, тот мальчишка-жонглер украл его, - ошарашенно качает головой Лиззи, оглядываясь в поисках уже скрывшегося где-то воришки. Но неужели он так глуп, чтобы воровать на корабле посреди моря и всерьез надеяться, что его не станут искать?..

Если королевский щенок думал, что вселит своим взглядом в Кеннета богобоязненный трепет, то ошибался - О'Блэр страха не ощутил, зато ощутил омерзение. Этот тщедушный щенок будет говорить что-то ему? Усмешки у него сдержать не получается, потому что ему в самом деле забавно наблюдать за тем, как пыжится принц, и как спешно Элспет начинает говорить, пытаясь скрыть всю неловкость ситуации за своим беззаботным щебетанием. Будь этот принц на земле фридлендцев, то за такие слова отправился бы к своему брату в пироге, но, увы, сейчас они находятся на королевском корабле, и Кеннет вряд ли может без последствий для себя скинуть принца за борт.

"Помри уж над ночным горшком", - пожелал от души Кеннет юноше, который явно решил уединиться в каюте, чтобы как-то справиться с дурнотой. Его Высочество гордо удаляется, но нельзя сказать, что кто-то обратил на это особое внимание - собравшихся увлекает начавшееся представление. Кеннет и сам оглядывается, с любопытством рассматривая разодетых артистов. На островах развлечения как-то попроще будут.

-Учусь лицедейству у лучших, - отвечает он жене, - С вами иначе нельзя - правду не цените, зато от лжи в восторге. Ваши король с принцем небось думают, что каждый разодетый индюк из их окружения им готовы сапоги целовать только из-за обожания, а не потому что с этого получить что-то можно, - Кеннет кидает взгляд в сторону, цепляется за рыжеволосую женщину, за отошедшую Софию, за еще нескольких знатных особ, которые пришли сегодня получить удовольствие от праздника, и фыркает. - А уж сколько думают о том, что у нас вышел счастливый брак! Подружки еще не донимали тебя вопросами о том, как это жить с дикарем и спать с ним в одной постели? - Кеннет улыбается так, словно говорит что-то приятное, а не обменивается в очередной раз с Элспет остротами.

Прекращает он стоит только к ним подойти другим людям, потому что выносить сор из избы не в его привычках. Стараясь улыбаться как можно благодушнее, он смотрит на представление, не обращая особого внимания на то, что к ногам его жены падает мячик. На мальчишку Кеннет почти не смотрит и потому не замечает ловкости его рук, в этот момент он смотрит вдаль, на второй корабль, на котором какое-то оживление. Когда его взгляд вновь падает на Элспет, он обращает внимание на то, что у его жены вновь сделалось бледным лицо, и покорно подставляет ей руку, чтобы она могла о него опереться. Она - не надменный принц, жалеть ее он себе позволить может.

-Какой браслет? - переспрашивает Кеннет, прежде чем смотрит на запястье жены. В самом деле, ее руку украшал один из его подарков, которого теперь и след простыл. - Стой здесь, я сейчас, - коротко кидает он, прежде чем двинуться вперед. Вихрастый мальчишка в ярких одеждах мелькает в толпе, явно куда-то спеша, и настигает его Кеннет не сразу, зато поймав - хватает за шиворот и трясет, больно выворачивая руку до тех пор, пока из подвернутого рукава на палубу не падает браслет. - А ну-ка, что это, скажи? У нас за воровство руки отрубают, калеку из тебя сделать, чтобы уму научить? - Мальчишка что-то лопочет, пытаясь вывернуться, но Кеннет только еще раз встряхивает его, прежде чем подзывает к себе стражника для того, чтобы вручить ему воришку.

[indent] Придерживаясь за поручень, София напряглась. Корабль Его Величества не было уже видно, но волнение в душе никак не отпускал ее. Или может чувство одиночества среди незнакомых людей одолевало ее? Она не стала возвращаться к племяннице, давая той возможность побыть наедине со своим супругом, да и в какой-то степени боялась последнего. Конечно, она не из тех, кто презирал островитян, но их темперамент и характер пугали ее.
Она обернулась, когда услышала знакомую музыку. Картина не изменилась, кто-то по-прежнему общался между собой, а кто-то поглощал нескончаемое количество еды и напитков.
Краем глаза, она обратила внимание на Эспелт, которая обеспокоенно оглядывалась по сторонам. Ее супруг обеспокоенно куда-то удалился, оставив родственницу в одиночестве.
Аттвуд поспешно вернулась к ней и с нежностью во взгляде поинтересовалась:
[indent] - Дорогая родственница, вы выглядите обеспокоенно, что случилось? – по привычке, Софи коснулась своей шеи, на которой висел драгоценный подарок отца – ожерелье. Сначала девушка ничего не поняла, но перепроверив еще один раз, убедилась в том, что подарок отца не на месте.
[indent] - Я помню, что надевала колье сегодня. Что тут происходит? – дочь герцога озадаченно осматривалась по сторонам, в поисках хоть каких-то следов, но все тщетно, ее размышления и попытки на поиск прервал неожиданный женский визг, обернувшись на него она заметила горящую юбку леди Джоанны, а так же беспокойство людей вокруг нее.
[indent] - Я надеюсь, что наш отец и твой дедушка находится в более безопасном месте, чем... – взволнованно пожав плечами, сказала София.

Воришку, думает Кеннет, теперь ждет справедливое наказание. Жалости к мальцу уставший и раздраженный лэрд Дубхдара не чувствует - взялся за такое ремесло, так не плачь, коли поймали. Каждый хоть и выживает как умеет, но и получает за дела свои, и если в каких-то ситуациях Кеннет может задуматься о том, чем вызван тот или иной поступок, то сегодня делать этого у него желания нет. Поэтому, он  без раздумий толкает мальчишку в руки стражника, который хмуро смотрит на воришку. Он уже хочет увести его, как крики заставляют всех отвлечься - взявшееся будто бы ниоткуда пламя разгорается ярко и быстро, а истошный женский вопль пробуждает среди гостей панику. Мальчишке только это и надо: воспользовавшись случаем, он вырывается их хватки стражника и кидается к Кеннету в надежде отобрать вожделенный браслет, но вместо этого получает оплеуху, из-за которой падает на палубу, роняя колье, которое прятал за пазухой.

-А ну вон пошел, щенок! - Рявкает Кеннет, когда мальчишка спешно пытается подняться. Еще и пинком его торопит, чтобы тот поскорее куда-то убрался. Разбираться с ним сейчас не место и не время, воришка понимает это, как и то, что уже проиграл, и потому встав, кидается прочь, растворяясь в толпе. Стража тем временем суетится, пробиваясь к огню, а люди перепугано шумят, не понимая, что происходит и что делать. Браслет и подобранное колье Кеннет прячет у себя в кармане, - потом разберется, чья это потеря, - и оборачивается, услышав слова про принца. Кому это, интересно, понадобился вдруг литтонский щенок?

Взгляд его падает на нескольких мужчин, которые спешно пробиваются сквозь толпу. В толпе не бросается в глаза блеск оружия, извлеченного из ножен, но его, все же, замечает не только Кеннет. Бросившегося к людям молоденького стражника почти сразу же ранят, отталкивая и выбивая меч из его руки. Юнец, которого вот-вот добьют, чем-то неуловимо напоминает Кеннету его погибших племянников и дюжину малолетних кузенов, и прежде чем они понимает, что делает, он выступает вперед. Меч так кстати отлетевший в его сторону встречается с мечом противника, явно не ожидавшего такого поворота событий.

-Нападение, нападение! - кричит юнец, оказавшийся не совсем бесполезным. Кое-как поднявшись на ноги, он истошно вопит, привлекая внимание остальных, и вскоре помимо пожара на корабле развязывается еще и бой. Кеннет парирует и наносит удар до тех пор, пока не удается вырваться из гущи сражения. Это не его бой и не его принц, хватит и того, что его стараниями у него теперь есть хоть какой-то шанс выжить. Куда больше его интересует, что происходит на соседнем корабле, на борту которого находится его сестра.

-Гори это все синим пламенем, а ну подвинься! - Рычит он, отталкивая толстого дворянина, загородившего ему дорогу в сторону. Лорна, дубхдарская Бесстрашная Огненная Лисица, может отбиться от кого угодно, а вот его жена вряд ли в состоянии себя защитить. Отвернуться, в надежде на то, что кто-то смертельно ранит ее, тем самым избавив его от этого навязанного брака, Кеннет не может. Перед богами он поклялся защищать ее, и потому он пробивается сквозь толпу, беспардонно расталкивая всех, кто стоит на его пути. Он не рвется к ней как в своей возлюбленной, которую надо непременно спасти, но и вдовцом становиться не хочет. Не кстати (или наоборот, очень кстати) вспоминается то, что жена его старается прижиться в новом доме, что она такая же жертва во всем этом как и он сам. - Элизабет! - Зовет он ее, стараясь перекричать толпу. Затем зовет уже на фридлендский манер, поняв, что здесь наверняка найдется еще штук пять женщин с таким именем, если не больше. - Элспет!

Наконец-то, он видит ее в толпе. Почти случайно замечает, и зовет громче. Пламя разгорается все ярче, и Кеннет теперь соображает, в какой стороне находятся шлюпки. Наверняка с берега уже плывут лодки, но до их приближения еще надо дотянуть, что в таких условиях сделать не так уж и легко. Когда до жены остается всего ничего, кто-то сшибает Кеннета с ног, со всей дури врезавшись к него. Меч, который он все еще сжимал, вылетает из его рук, но сейчас не до него. Сталкивая с себя налетевшего на него мужчину, он торопится встать, потому что быть затоптанным в его планы не входит.

[indent] - Боюсь, - начинает Софи, подхватывая подол своего платья, обращаясь к племяннице, - Здесь дело обстоит иначе, - София с замиранием сердца смотрит, как тщетные попытки людей остановить пожар – проваливаются. Задетые юбкой столы, а затем и случайно разлитая бочка вина и огромное количество огня – охватывают палубу. Леди Виндсет хватает племянницу за руку и, перекрикивая панику, во весь голос кричит, - Бежим, Элизабет! – в попытках найти что-то, что более-менее похоже на безопасное место, девушка указывает родственнице на верхнюю палубу, где были видны пару шлюпок. – Нам туда, я думаю там безопасней, - хватая кого можно на своем пути, дочь герцога успевает только жадно глотать воздух, чтобы совсем не потерять рассудок и сознание в панической суматохе людей.

[indent] - Господи, Эспелт! Где твой муж? – с переживанием спрашивает она, когда девушки достигают цели. Кеннет не был глупцом, а значит, первым делом найдет супругу и поможет ей покинуть корабль, либо они сами выберутся с горящего судна, а уже на берегу найдут друг друга.
[indent] - Кеннет! – зовет она лэрда. Кем бы он ни был, но он являлся родственником Софии, и супругом ее племянницы, поэтому она переживала за него тоже. Ее крик сложно было различить от криков других имен от других людей, но она пыталась поддержать племянницу. Они приехали сюда вместе и вернутся на берег тоже вместе.

[indent] - Попытайся найти мужа, Эспелт, но не отходи далеко. Я попробую отвязать лодку и помочь людям! – София без промедления направилась к привязанным шлюпкам. Ей было сложно отвязать толстые узлы, которые держали их. Один из баронов, а может быть и графов присоединился к ней, , с перепачканными в золе руками, он со всей силы натянул канат, а затем ослабил узел, который держал одну из лодок, к сожалению, ему было сложно опустить лодку на воду одному, поэтому несколько мужчин быстро присоединились и помогли ему. Он быстро перешел к следующей лодке, пока София пыталась усадить людей в уже готовые к отправке шлюпкам.
[indent] - Эспелт! Кеннет! – кричала она, надеясь, что родственники живы и смогут быстро присоединится к ней.

Отредактировано Sophie Attwood (2019-05-28 21:22:26)

Перепуганные люди суетятся, и эта суета понятна - всем страшно и все хотят жить. Отталкивая свалившегося на него человека, Кеннет спешно встает на ноги и спешно двигается в сторону, чтобы в него еще кто-то не врезался. Крики горящих все истошнее и громче, но на них он старается не обращать внимания, прекрасно понимая, что им надо помогать, а сейчас у него такой возможности нет. Женские крики, мужские стоны и плач раздаются со всех сторон, перемежаясь с отрывистыми командами и призывами. То место, где буквально несколько мгновений назад он видел Элспет уже занято другими дамами, и Кеннет, с проклятьями, спешит на верхнюю палубу, к шлюпкам, надеясь, что у его жены хватило ума уйти именно туда, а не куда-то еще.

-Разрази это все гром,  Элспет! - зовет он ее вновь, и неожиданно замечает ее родственницу, леди Софию, а уже следом рядом с ней и свою жену. - София! Элспет! - забыв про правила вежливость, он зовет обеих по имени, пытаясь пробиться к ним сквозь толпу. Люди хотят поскорее убраться со "Счастливого Избавления", которое обещает войти в историю как один из самых неудачливых кораблей Литтона, все толпятся и толкаются, желая поскорее оказаться в обещающих спасение шлюпках. Он видит, как отчаянно рвутся вперед женщины, прижимающие к себе детей, как расталкивают всех локтями мужчины, и тоже старается пробиться вперед, чтобы хотя бы убедиться, что Элспет и София будут посажены в лодки и будут в безопасности.

Мужчина с кинжалом кричит истошнее всех, размахивая оружием и нисколько не боясь никого ранить. Острое лезвие попадает и по Кеннету, не успевшему вовремя отшатнуться - рубашки на плече рвется и порез тут же начинает кровить. Выругавшись вновь, он убеждает себя в том, что это не рана, а какая-то глупая ранка, и не позволяет себе схватить литтонца и скинуть за борт, где ему самое место. Вместо этого он на мгновение останавливается, хватая едва не упавшую на палубу женщину, которая тут же судорожно благодарит его. Взгляд Кеннета прикован к Элспет, но одного взмаха ресниц хватает, чтобы та исчезла. Дерево не выдерживает, трещит и ломается, и вместе с обломками в морскую воду летят люди, в числе которых и его жена.

На какой-то миг, в голову Кеннета закрадывается малодушная мысль: пусть тонет, пусть. Сказано это тихим и вкрадчивым голосом Лорны, и он легко может представить себе ухмылку сестры, которая не будет лить слез по своей погибшей невестке. Какая печальная участь, но что поделать, на все воля богов. На этот короткий миг Кеннет становится вдовцом, не обремененными никакими связями и обязательствами, свободный и вольный делать то, что вздумается. Но миг этот длится всего лишь неполный вдох.

-Лезь в шлюпку! - Кричит он Софии, прежде чем прыгает в воду. Кеннету не интересно, спешит ли кто-то еще спасать упавших или нет, вынырнув их прохладной соленой воды, он мотает головой, оглядываясь в поисках своей жены. - Элспет! - В который уже раз срывается ее имя с его губ. Он ныряет, слепо ищет ее в воде, прежде чем вынырнув еще раз, наконец-то, различает ее голос и видит ее. Она, эта глупая литтонская девчонка, не умеет плавать и не ладит с водой, которая вот-вот готова стать ее погибелью. Набрав в легкие побольше воздуха, Кеннет вновь ныряет и плывет к Элспет. Сквозь мутную воду он с трудом различает ее силуэт, но ему этого достаточно для того, чтобы обхватит ее за пояс и потянуть вверх к поверхности. Первым делом он заставляет девушку закинуть руки ему на плечи, и прижимает к себе крепче, не давай вновь уйти под воду. - Тише, тише, дыши. Я не дам тебе утонуть, тише, - боясь как бы на них не свалилось что-то с корабля, Кеннет отплывает немного в сторону.

На их счастье на воду как раз спускаются шлюпки, и первым же делом в руки спасающих Кеннет передает Элспет, а уже следом, тяжело дыша, взбирается сам. Это, пожалуй, самая захватывающая поездка в Литтон в его жизни, думает он, оглядывая цепким взглядом вначале жену, которую сажает к себе, а затем на второй корабль, гадая, что с Лорной. Руки его обнимают жену за плечи, и он убирает с ее лица налипшие волосы, шепча слова успокоения. Он ведь поклялся перед богами ее беречь.