[indent] До того проклятого дня Элеонора не думала, что может так бояться… не за себя. Она не представляла, что может задохнуться от боли, видя, как падает без сознания ее муж… что будет бояться выкрикнуть хоть слово…и как потом будет кричать и требовать помочь ему прежде остальных. Она не знала, какую ярость и силу может придать страх, загоняющий сердце словно обезумевший от бегства всадник, что загоняет своего коня до белой пены… не знала, что будучи принцессой, герцогиней, обладательницей стольких драгоценностей и золота… будет чувствовать себя беспомощной и ненужной, глядя на то, как лекари пытаются спасти Уильяма. Эти чувства словно шторм в самый спокойный летний день, обрушились на герцогиню, заставляя дрожать от страха.
[indent]От страха не за себя и не за свое будущее, которое бы рухнуло, стоит только Эдвейну умереть, оставляя ее бездетной вдовой. От страха за него… такого пугающе всепоглощающего, будто ничего иного важного в жизни Норы прежде или после не было и не будет. Это чувство, давящее на грудь, было невыносимо, непонятно… оно пугало принцессу само по себе. И даже когда опасность отступила, а они с мужем были в родном для нее замке и в родных комнатах, Элеонора не могла успокоиться. Она не находила себе места, изводя слуг и лекарей требованиями и угрозами, служанок и компаньонок - грубостью и еще больше пугающим молчанием.
[indent]Уильям шел на поправку, но потерял слишком много крови, а помощь оказали почти в самый последний момент… слабость, сделавшая его ужасно бледным, похожим почти на покойника, почти все время держала герцога в цепких объятиях сна. Лекари советовали его супруге оставить его и отдыхать в других покоях, но Нора не могла надолго оставить его, а посреди ночи просыпалась, раз за разом прислушиваясь к ночной тишине… только убедившись, что муж все так же дышит, она засыпала снова.
[indent]Так минуло 4 ночи…
[indent]Утром пятого дня от весеннего праздника повязки на ране выглядели уже не так страшно, алый цвет на них проглядывал едва заметной полоской на месте шва, а дыхание мужа - стало уже не таким прерывистым, а будто бы глубже и спокойнее… Принцесса не торопилась покинуть постель, позвать слуг или лекарей, рассматривая спящего мужчину… словно видя его впервые. Впервые чувствуя это странное спокойствие от осознания того, что его жизни ничего не угрожает, что он не оставит ее сейчас, от того, что их жизнь не прервалась здесь и сейчас, не прервалась там на корабле… и он не оставил ее одну.
[indent] Присев в постели, она поправила одеяло, скатившееся за ночь с груди Уильяма… и рука Норы задержалась на плече мужа, касаясь ее совсем не так как прежде… без той одержимой страсти, что всегда была между герцогом и герцогиней в спальне, почти нежно. Маленькая ладошка нежно огладила плечо и шею, мягко коснулась волос, пропуская их через пальцы - взъерошенные, перепачканные потом от горячки, почти жесткие… Элеонора со вздохом наклонилась к лицу Уильяма, прижимаясь лбом к его лбу и закрывая глаза.
[indent]- Не смей меня так больше пугать. - прошептала она спящему мужу, словно забыв что он ничего не услышит… - Никогда, слышишь. Ты больше не посмеешь пугать. Я запрещаю тебе.

[indent] Нора охнула, распахнув глаза и удивленно глядя в глаза мужа, который словно бы и вовсе не спал, а бодрствовал все это время и слышал каждое ее слово… каждое слово, которое она и не подумала бы сказать ему прежде. И теперь на мгновение практически задохнулась, ощущая как осознание собственной слабости сковало сердце ледяными оковами страха. Чувства - слабость… Любовь - слабость, на которую не имеет права никто из королевской семьи, не важно какого королевства. Правителям и их семьям нужно думать о другом, им нужно руководствоваться расчетом, но не чувствами… и, выбирая себе мужа, Элеонора так и делала. Тот факт, что подходящий ей кандидат оказался молодым и красивым, к тому же был от нее без ума - был лишь приятным дополнением к выгодной сделке.
[indent] Это всегда было сделкой… расчетом, умыслом. Став герцогиней и получив доступ к золоту мужа, обретя в его лице прекрасного защитника и обожающего ее сторонника, она наслаждалась тем как удачно сделала выбор… и жаркие ночи в супружеской постели были приятным десертом. Но ведь чтобы испытывать удовольствие в постели не обязательно любить? Уж мужчины то в этом точно разбираются, а заслуги герцога Роусоншира до их замужества был и очень красноречивыми. Нора верила что и она лишь наслаждается удовольствием, когда разделяет спальню с мужем… и впервые за два года, она просыпалась рядом с ним лишь четыре последних утра… конечно, она могла списать все на то что они были в Айриме, а не родном замке, где у супругов было достаточно отдельных личных комнат.
[indent] - Одного «прости» непозволительно мало, - заявила она после небольшой паузы, собираясь с мыслями и пытаясь совладать с непонятно откуда взявшимся волнением, - Ты будешь умолять меня о прощении, если хочешь, чтобы в Андерхилле я снова проснулась в твоей постели.
[indent] Слова вылетали привычно-насмешливо и строго, категорично как привыкла общаться принцесса, добиваясь желаемого… но сейчас эти слова казались почти чужими, неправильными, неуместными. Нора осеклась, поджимая губы, и отстранившись села на колени в постели. Сердце все еще взволновано стучало, словно она была воровкой, которую схватили и собирались сейчас руку. Толкьо ее преступлением была ложь. И впервые притворство, которое всегда так хорошо давалось принцессе, не шло…
[indent]- Я не хочу пережить то, что сучилось, вновь. - проговорила она тихо, но убежденно, почти так же требовательно как прежде, но не поднимая взгляда на мужа, а так пристально сверля им складки одеяла, словно заглядывая куда-то глубоко в черноту… в себя, - Я не смогу. И если бы тебя не стало… я не знаю, что было бы со мной.

[indent] - Ты забыл как я сержусь, если думаешь, что это очаровательно. - по привычке колко отозвалась Нора, уязвленная не этим комментарием, а тем как супруг точно подметил, что она не так уж и сердита.
Нет, герцогиня сердилась - на мужа, за то что он был так безрассуден и упрям, что пострадал тогда, когда все шло идеально по плану, но еще больше на саму себя. За тот вскрик страха, за ту панику, которая обуяла принцессу в миг, когда муж упал на палубу, и никак не думал отпускать ее до этого самого утра… За собственную слабость, за то, что она впервые в жизни почему-то чувствовала себя абсолютно беспомощной и не могла ничего сделать, чтобы Уильям быстрее пришел в себя, быстрее очнулся.
[indent] Попытку мужа давить на жалость Норы она проигнорировала, не в силах сейчас думать еще и том, чтобы огрызаться на эту его реплику. Нет, не не в силах… что-что а меткий комментарий и звучный ответ она могла дать в любой ситуации, но только не сейчас. Потому что просто не хотела этого… и вместо того, чтобы вновь раздражать мужа своим упрямством, она хотела сказать иное… и как нельзя кстати прозвучала последняя реплика герцога.
[indent] Элеонора вновь подняла взгляд к супругу, все так же сидя в складках одеяла чуть в отдалении, и не торопясь сократить эту дистанцию между ними, словно нарочно удерживая себя от излишней и ненужной близости. От близости, которая могла сейчас так легко избавить принцессу от ледяной брони, которую она носила столькие годы. Она дала слабину уже давно… утратила былую крепость и холод, покрылась мелкими трещинами, а теперь начала осыпаться. Проникновенные слова мужа вызывали в груди тяжелое, давящее ощущение, почти незнакомое Норе… она узнавала это чувство с трудом.
[indent] - Но тебя могло не стать. - проговорила Нора так же тихо как ее супруг. - И тогда… я бы осталась одна. Совсем одна… - горькую правду она признавала стойко и хотя голос был тихим, он не утратил своей твердости и уверенности, - И эта мысль… напугала меня, Уильям.
Признавать свои страхи и бороться с ними - этому всегда учили королевских воинов, принцесса бесконечное число раз слышала как они скандируют среди прочих правил и устава: «Кто не боится - К смерти стремится. Знаю свой страх в лицо, Одолею его легко.» Она тоже не боялась признавать свои страхи, но прежде никогда не говорила о них кому-то кроме отца или Эдварда…
[indent] - Я не хочу, чтобы если тебя не станет, я осталась одна. - взгляд Элеоноры был как никогда серьезен, - Я хочу сына, который будет похож на тебя.