[indent] Химена Лоредо была, возможно, самой умной из всех женщин, с которыми Аличе довелось познакомиться за прожитые годы: вдовствующая баронесса пригласила будущую невестку погостить в Оссане ещё на исходе зимы и дать ей привыкнуть к месту, которому надлежало стать новым домом леди Монтьери. Формально, конечно, семья Бонакорсо прибыла на празднование дня рождения лорда Августа, но, поскольку свадьба была назначена четырьмя неделями позже, о возвращении в Монтьери и речи быть не могло. Химена не скрывала своего умысла, смеялась глазами, вела долгие и затейливые разговоры с Динуччей и невзначай приглядывалась к Аличе. Девушка, в свою очередь, не пыталась притвориться кем-то, кем не была на самом деле, не покушалась на лучшие лозы на виноградниках, но исправно объедала те, которые разрешила разорить Инес Монтарджант, баронесса Амантея и сестра её будущего мужа. Компанию им составлял Фантино, совершенно очарованный Инес и неумело это скрывающий. Сантьяго Монтарджант великодушно закрывал глаза на эту юношескую влюблённость, ибо Тино глупостей не делал и вёл себя скромно - не в последнюю очередь потому, что сблизившаяся с будущей золовкой Аличе быстро довела до его сведения, насколько Инес привязана к мужу и остра на язык. Марко и Винченцо были вынуждены отлучиться в родной маркизат, но обещали вернуться в срок, слуги с любопытством и опаской присматривались к невесте хозяина, а леди Монтьери потихоньку обживалась в будущих владениях, знакомилась с новой семьёй и вообще была довольна жизнью.
[indent] Даже Август Лоредо и некоторый холодок в их взаимоотношениях нисколько её не беспокоил. Наивно было бы ожидать иного, зная, что нежелание вступать в брак обоюдно, но за проведённое бок о бок время не произошло ничего, что окончательно отвратило бы их друг от друга и сделало свадьбу невозможной. Наоборот, Аличе и Август непринуждённо общались, больше узнавая и понимая, демонстрировали определённую меру взаимного расположения, были внимательны, вежливы и предупредительны - и спокойно готовились к свадьбе, полагая это своим долгом. Аличе, конечно, волновалась: не знала, как сложатся отношения не с женихом, а уже мужем, печалилась из-за грядущего расставания с семьёй и с любопытством примеряла свадебный наряд, считая, что он ей очень к лицу.
[indent] Когда настал день надевать его по-настоящему, Аличе недоверчиво смотрела на себя в зеркало, не понимая, она ли это отражается в холодной посеребрёной глади или какая-то другая девица - с ярким румянцем и часто вздымающейся от волнения грудью - вздумала напялить роскошное, расшитое алым и золотым платье и накрыть уложенные в затейливую причёску волосы невесомой фатой. Тонкая до прозрачности ткань должна была прятать более привычного обнажённые шею, плечи и грудь с холодящими кожу нитями драгоценных камней, а на деле кокетливо выставляла товар во всей красе, и Аличе не знала, нравится это ей или нет. Товаром она себя, разумеется не считала ни до откровенного разговора с братьями (и знать о содержании этой долгой беседы лорду Августу и его семье не следовало), ни после, но, быть может, впервые в жизни осознавала, насколько важно приглянуться. Даже от случайного взгляда в зеркало делалось сладко и пусто, и девушка решила, что она всё-таки нравится себе, а значит - непременно понравится и остальным. У них просто нет другого выбора.
[indent] В храме было светло и людно, но почти всех этих людей Аличе уже знала: самые близкие друзья и немногие родственники. Из числа приглашённых ею приехали лишь три семьи, да и те не в полном составе - Варнеро, Ньето и Гальего, а больше, кажется, и не надо было. Марко подвёл её к жениху и отступил к остальным гостям, занимая место рядом с мачехой. Аличе склонила голову, приветствуя лорда Августа; пальцы заметно подрагивали, но взгляд её был прям, твёрд и красноречив, будто спрашивая: “Возьмёте ли вы меня, зная, какова я под этим драгоценным нарядом - звонкая сталь и душистый жасмин?”. Ответом ей была едва заметная улыбка и чуть задержавшийся на лице взгляд, и девушка беззвучно выдохнула. Август Лоредо мало знал свою почти жену (как и она его), но всё же достаточно, чтобы понимать: у неё внутри - отнюдь не патока и льстивый шёпот.
[indent] Церемония, о которой ей твердили чуть ли не с детских лет, пролетела как один миг. Вот кажется, она только замерла перед священником, а уже произнесла слова клятвы, и Август, завладев её рукой, уже вывел жену под ещё яркий послеполуденный свет. Впереди их ждала бесконечная череда поздравлений и пышное празднование, которое затянется далеко за полночь. В уголке губ полыхал оставленный мужем целомудренный поцелуй, и, впервые оставшись наедине в украшенном цветами и лентами экипаже, который вёз их из храма обратно в дом, где заканчивались последние приготовления, Аличе впервые за сегодня заговорила с Августом:
[indent] - Мои поздравления, милорд. Надежды наших отцов свершились. Теперь наши жизни - в руках судьбы и друг друга.