Для Олега подобное путешествие стало неожиданностью, да что там для него - для всех инквизиторов, сопровождавших царевну в страну, с которой некогда им приходилось воевать. Ни сам мужчина, ни его товарищи до сих пор не испытывали теплых чувств к южным соседям, хоть мирный договор был подписан пять лет как. С тех пор он представлял свою жизнь, как охоту, однажды начавшуюся и, вероятно, когда-то обязанную закончиться его смертью, но мужчина никак не предполагал, что нога его снова ступит на дурмгардскую землю не с военной целью. Мысль об этом заставляла Олега тяжело вздыхать и пуще прежнего хмурить брови, как никогда остро ощущая груз приказа, который, впрочем, оспаривать не пристало.

От царя он получил наказ держать собственные мысли и желания в узде, как бы тяжко не было находиться средь бывшего врага, а ныне - союзника. Ни единое слово иль поступок инквизитора не могут бросить тень на Керстово царство, а потому ему надобно держать себя в руках и лишь охранять единственное ценное, что есть у государства - царевну. Дроков с тяжким сердцем принял данное наставление, но человек он военный, а значит любой приказ выполнит, сколь бы сложно не было. Даже если для этого придется обуздать свой всё ещё тлеющий гнев и не угасшую ярость. И покуда до границ Дурмгарда далеко, а под ногами вороного скакуна родная земля, Олегу дышится спокойно. Днем он украдкой поглядывает на дорого убранные кареты, где едет его госпожа, слышит оттуда девичий  смех и разговоры - значит всё с царевной в порядке. Его не касается, о чем щебечут барышни и что обсуждают, даже приближаясь к повозкам и сменяя дружинников на их посту, он не прислушивается к голосам, но отменно слышит то, что должно привлекать его внимание снаружи. Шум ветра, запутавшегося в тяжелых кронах деревьев, треск веток, приближающихся лошадей... В каждого встречного крестьянина иль простого путника Олег всматривается с особым вниманием, даже не замечая, что находится в постоянном напряжении, ожидая нападения от всякого и в любую минуту. Благо, караван велик и Олег не единственный защитник Её Высочества, а значит, кто бы им не встретился, они отобьют атаку.

- Слыхал, близ Ортема мага поймали. Говорят, дед старый, сиднем в своей хате сидел да скотину у всех в округе проклял. За неделю подохла у всей деревни. Бабы голосят, мужики ведьмака чуть не вздернули, пока наши не подоспели, да правильно всё не сделали.
- От народ...
Олег слышит, как переговариваются его собратья, но мыслями далеко от широкой лесной тропы. Мысли домой в Ортему несут на пепелище сожженного терема да в клубящийся вокруг серый дым. Ему бы вспомнить что радостное: мать живую и Зою улыбчивую, сестру, которая всегда хотела на него быть похожей и в платьях  путалась, будто на мальчишку его надели. Но на душе скверно, стерлось с годами всё хорошее, уже и не распознать, что правдой было, а что выдумкой, что приснилось ему, а что - настоящее воспоминание. И всё же, вспоминая о семье, инквизитор возвращается мыслями к царевне, ведь отныне её ему необходимо беречь и защищать, а значит в некотором роде она - его семья.

Пришпорив коня, Олег отделился от группы дружинников и поравнялся с окошком царской кареты, лошадь же быстро подстроилась под ритм и легкой поступью потрусила рядом с повозкой. Буря, - темно-серый скакун с почти черной гривой, - прошел с Олегом огонь, воду и верно служил своему хозяину, будучи неимоверно выносливым и совершенно не пугливым, потому брать с собой в путешествие иную лошадь Олег отказался. Из-за поднятой шторки в окошке кареты лучам последнего теплого осеннего солнца подставляла руки царевна, отчего у Дрокова ещё более защемило в сердце - точно так же на солнце нежилась некогда Зоя.
- Ваше Высочество, - тень улыбки коснулась угрюмого лица, - не устали ли Вы в дороге? Может желаете сделать остановку? Пока они находились на земле Керстова царства, это было безопасно. Сопровождающие царскую особу люди знали здесь каждый куст, но подобной осведомленности Олег не мог гарантировать на землях дурмгардских. Уж лучше набраться сил сейчас, чем изнывать потом.

- Поверите ли, но когда-то я так же, как и Вы стоял... Олег не подчиняется приказу царевны оставить её одну лишь потому, что у него совсем иной приказ от её батюшки - глаз не сводить. Потому и следует за ней неспешно, оставаясь в нескольких шагах позади, а после и вовсе останавливается так, чтобы не мешать Её Высочеству. Вместо этого сам прислоняется к одной из березок и зорким глазом окидывает округу, по которой тихо расстредотачивается королевская охрана. Их не должно быть видно и слышно, но поляну всё равно надобно проверить и сделать это так, чтобы не помешать Марии из рода Гридневых прощаться с родной землёй.

- Прощался с березами и ясенями, с дубами и кленами. Думал, что не вернусь больше. Дроков поднимает руку, касаясь пальцами поцелованных осенью желтых листков, представляя, что совсем скоро они застелят всю поляну. К тому времени они будут уже далеко... Перед глазами вовсе не широкая дорога и караван царский, а маленький лесок близ терема родного, где Олег носился, ещё будучи мальчишкой. И видит он себя вовсе не стоящим подле царевны суровым инквизитором, но восемнадцатилетним, готовящимся уйти на священную войну юнцом, что бродит меж деревьев и слушает птичий цокот да шум ветра, нашептывающий ему о скорой смерти. Уходя на войну, он об ином и не думал, но у Богов на него оказались совсем иные планы. Дроков украдкой бросает взгляд на девушку, но видит лишь застывшую фигурку да тонкие пальцы, рисующие узоры по черно-белой березовой накидке. Слышит ли она его, слушает? Скорее всего - нет, ибо уверен, что юному сердцу тяжело привыкнуть к мысли о происходящем, хоть и показывает себя царевна беззаботной и веселой, будто бы не замуж за врага бывшего выходить едет, а к родственникам и обратно. Конечно, когда-нибудь она вернется, но вовсе не домой и уже не царевной - королевой Дурмгарда приедет навестить отца и матушку, да на новую родину уехать, а может и вовсе не покинет больше земель своих новых, ведь не пристало королевам путешествовать так далеко.

- Но, как видите, я вернулся. Дроков скромно продолжает свой утешительный рассказ-исповедь, упуская момент, как именно он это сделал и какова была цена возвращения. За собственную жизнь ему пришлось заплатить не одной чужой и счет тот наверняка не закрыт, хотя царевне вовсе не обязательно знать военные подробности. Ей не придется совершать такое, чтобы выжить. И всё же Мария едет на собственную битву, пусть и отличается битва эта от той, на которую пятнадцать лет назад собирался Олег. Тогда они хотя бы знали врага в лицо, знали, с чем столкнутся и не питали бесплотных надежд. Сейчас же царевне потребуется не щит и меч, чтобы выжить, но ум и хитрость. Без них, уверен инквизитор, ей не стать своей среди дурмгардских аристократов, а уж остальное сделают её защитники, сберегут ее от всякого злого деяния, направленного против сокровища керстова. Самому Олегу не шибко нравится идея находиться при дворе, уж лучше поскорее выполнить миссию да вернуться к инквизиторской службе на родине, но он упускает одну деталь: что, если Мария попросит их остаться и стать личной охраной? Что, если ему придется делить кров и пищу с дурмгардцами чуть больше, чем до и некоторое время после свадьбы царевны? Об этом Дроков решает пока не думать...

- Знаете, Вы ведь однажды станете королевой. И сможете приехать в Керстово царство, когда пожелаете. И высадить хоть целый березовый лес на заднем дворе королевского замка назло дурмгардской знати, - мужчина и сам удивляется оптимистичным ноткам в собственном голосе, на миг забываясь, что говорит в присутствии Её Высочества, а не с дворовой девчонкой. Инквизитор спешит откашляться и по-военному собраться, выпрямиться, извиниться и с опаской бросить взгляд в сторону царевны. Не хватает ещё расстроить девочку пуще прежнего своими неосторожно брошенными словами.

Отредактировано Oleg Drоkov (2019-04-24 18:03:14)