В свое время однорукий Рори говорил, что как только его сын прекратить дразнить девчонок, а начнет их тискать, он тут же подберет ему хорошеньку фридлендку, чтобы она стала хозяйкой их замка и родила дюжину таких же рыжих и здоровых мальчике, каким был сам Кеннет в детстве. Отец представлял свою будущую невестку примерно такой же, какой была покойная Мьюриэль в первые годы их брака - полноватой девушкой с веселым характером и добрым нравом. Ни в коем случае не робкая, потому что их собачьей породе, - как любил он посмеяться вечерком, когда виски делало его добрым и уступчивым, - нужна хозяйка, а не игрушка, чтобы зубы почесать! С его слов, покойная хозяйка Дубхдара бывало и метлой меня била, если он ей надоедал, и такую же жену он хотел найти своему сыну. Он честно искал среди фридлендских девиц ту, которая напомнила бы ему о покойной жене, но ни одна его не устраивала: одна мямля какая-то, во второй душа непонятно как держится, третья страшна как моряк с перепоя, четвертая смотрит на всех как на врагов, а у пятой все родственники стервятники какие-то. В общем, не получалось у старого лэрда никого выбрать, а Кеннет и не торопил его, свободным быть ему пока нравилось, а теперь выходило так, что лучше б он подгонял отца с этим делом. Вот был бы он женат, не пришлось бы ему теперь ехать в Литтон за невестой!

Честь-то какая, дочка какого-то там графа, которую ему просто необходимо взять в жены! Вот уж правда счастье, как только он жил без этого счастья непонятно. Кеннет не был в восторге от того, что вместо несчастного умершего фридлендца, согласившегося на этот брак, теперь жениться надо ему, а Лорна и вовсе была в ярости. Не первый раз уже утраивались подобные браки, часто и девушки быстро перенимали местные манеры и порядки, становясь ничем неотличными от здешних девушек, но одно дело, когда это было у кого-то другого, а другое - в их семье! Будь у Лорны возможность, она бы поспорила с теми, кто принял такое решение, но дело это Кеннет посчитал бессмысленным, и вынужден был смириться. Успокаивал себя он тем, что с женой, если все совсем не заладиться, можно будет видеть пореже - замок хоть и не такой большой как литтонские, но просторный, он ее с одной стороны трогать не будет, а она его с другой. Главное, чтобы одного-двух сыновей поскорее родила, и можно будет каждому жить своей жизнью. В меру приличий, разумеется, еще чего не хватало, марать свое имя и давать повод аббатам его отчитывать, а людям о нем судачить.

Весь путь в Сэдлер Кеннет думал об этом, представляя себе различные исходы этой ситуации. Если ему очень сильно повезет, то свадьбы не будет. Помолвка расстроится, все посетуют и разъедутся по домам. Будет, конечно, обидно, что он потратил столько времени на путешествие, но он как-нибудь переживет, а по возвращению тут же женится. На ком? Да хоть на вздыхавшей по нему уже который год Шэнге МакДайв, лишь бы больше не попасть в такую передрягу. Если ему просто повезет, до невеста окажется хорошенькой и покладистой, с такой можно будет легко поладить. Обижать женщин Кеннет приучен не был, в конце концов, он воспитывался Лорной и отец мог часами говорить о том, как счастливо он жил с матерью. Если графская дочка окажется ласковой, то и Кеннет не станет ее обижать, а там, дай Боги, как-то притрутся. Еще ему могло вообще не повезти и с невестой они друг другу не понравятся, тогда можно будет надеяться на то, что она хотя бы не станет пытаться портить ему жизнь, в попытках что-то доказать или вылепить из него настоящего литтонца. Вот уж что он точно не стал бы терпеть, как и блуд, и пакостничание, и... вариантов того, как у него могли пить кровь было много, и о них не думать он не мог. И чем ближе становились ближе стены замка, тем тревожнее ему становилось и тем больше хотелось, чтобы ему очень сильно повезло.

За его спиной Киран и Сорли оживленно обсуждают замок и то, хуже он или лучше их родного, Элпин напевает себе под нос какую-то похабную песенку, а сам Кеннет молча глядит вперед, готовясь к худшему. В какой-то момент его глаза поднимаются выше и он замечает девичью фигурку на стене. Пару мгновений он просто смотрит на нее, а девушка, которая должна была понять, что ее заметили, все не уходит и не уходит. "Невеста, что ли?", - думает он, щурясь и пытаясь рассмотреть ее. Конечно же у него еще будет возможность на нее насмотреться, но ожидание и без того уже слишком растянулось, и ему просто хочется знать, кого ему выбрали, на рассмотреть девушку он толком не может, поэтому досадливо морщится, когда они въезжают в ворота замка. Граф и графиня Говарды встречают его с улыбками на лицах, но у светловолосой женщины, отмечает Кеннет, она выходит куда искреннее. Кеннет и сам невесело усмехается, спешиваясь. Будущие тесть и теща не очень-то рады такому союзу? Так не к нему вопросы, не он его просил! Ему очень хочется сказать это вслух, особенно когда лорд Роберт начинает приветствовать их, то и дело поглядывая на жену, будто бы черпая у нее терпения, но он не дает себе брякнуть лишнего. Будет у него еще возможность выставить себя дураком, чего торопиться.

Сорли одним из первых замечает появление молодой леди этого замка, и пихает Кеннета в бок, заставляя его взглянуть за спины своих будущих родственников. Присоединившаяся к ним девушка в самом деле та, которая смотрела на него со стены, и теперь он, наконец-то, может оценить свою невесту. Она похожа на родителей, но это и неудивительно - черты лица матери и цвета отца, горделивая осанка и совершенно недружелюбный взгляд. Будь ее вид менее враждебным, Кеннет, наверное, мог бы назвать ее хорошенькой, но сейчас у него даже язык бы не повернулся назвать ее и симпатичной. "Мышь, которая мне с радостью что-нибудь откусит", - обреченно думает он, когда она решает его поприветствовать. Ну почему ему не могла достаться какая-нибудь веселая литтонка, неужели нет таких?!

-Благодарю вас, миледи, - склоняет он голову в поклоне, как до этого кланялся ее отцу - вежливо, но без особого рвения, потому что любой фридлендский лэрд считает себя ровней, если не выше, любого литтонского графа. - Дорога была легкой, уверяю вас. Мы и не к такому привыкли, - кузены за его спиной согласно кивают, даже несмотря на то, что тот же Киран ненавидит путешествия по воде из-за страшной морской болезни и места себе не находил на корабле. - Наши зимы куда холоднее, там, поверьте, чужакам тоже бывает тяжело, - ответ выходит слишком в тон словам девушки, и он спешит как-то сгладить это, не желая затевать ссору с мрачнеющим с каждым словом графом. - Поэтому мы привыкли везде быть своими, очень полезный навык, знаете ли. Помогает во всех случаях жизни. А вы, я заметил, очень ждали меня? - Кеннет улыбается и приподнимает правую бровь, давая понять, что видел ее на стене.

Кажется, они друг другу не понравились. Кеннет чуть наклоняет голову как-то по-собачьи набок и щурит светлые глаза. Бороться с девицей ему не хочется, он не большой любитель соревнований в острословии, да и делать это при ее родителях - совсем уж глупая затея. Но леди Элизабет дерзит, смотрит на него зло и свысока, и какие-то обидные слова сами по себе приходят на ум. Прекрасно понимая, что перед ним не кто-то, а его невеста, в чей дом он приехал гостем, Кеннет одергивает себя. Не дело это сейчас искать повода для ссоры, видят боги, они и так у них найдутся. Он не рад, она не рада, вот уж благодатная почва для хорошего скандала! Мать его, царство ей небесное, конечно тоже отца вроде как метелкой гоняла, но замуж за него пошла по доброй воле, да и отец был рад взять ее в жены, никто никого не неволил, а тут!..

-Да я уж по вашей лучезарной улыбке вижу, как ждали, - поддакивает Кеннет, кивая головой. - Но тут вы неправы - я к вам очень торопился. Также сильно, как и вы ждали меня, - он, все же, не выдерживает и говорит лишнего, но слов своих обратно не берет. Они уже сказаны и услышаны, глупо было пытаться как-то их изменить. Взгляд своего будущего тестя, суровый и колючий, Кеннет выдерживает - вряд ли было секретом то, что он не был в восторге породниться с графом Лонгдола, поэтому лебезить он не собирается.  - Приятного вам отдыха, миледи, - только и сказал он девушке, когда та засобиралась. Он не верит в ее болезнь, - разумеется не верит, какой дурак в нее поверит? Разве что девице сделалось дурно от злости, вот это уже хоть как-то похоже на правду, - но не собирается просить ее задержаться. Он улыбается и вновь обращается к графу, будто бы до этого ничего сказано не было: Хорошо что стены Дубхдара толсты - им никакой ветер не страшен!..

Когда у него появляется возможность замолчать, Кеннет с радостью ею пользуется, тут же прикусывая язык и уходя куда-то в свои мысли. Брак не страшит его, но тревожит. Невеста не противна, но совершенно точно не мила. Вся эта ситуация не безвыходна, но сложна. Женитьба эта необходимо обеим сторонам, и что он, что леди Элизабет лишь жертвы чужого выбора, с которым бороться сложно. Кеннет, про которого стараниями Элпина все временно забыли, досадливо морщится. Невеста, конечно, не страшна как топор, как любил называть его покойный отец всех девиц, которых считал некрасивыми, но взгляд у нее точь-в-точь как у ее отца - колючий и неприятный. Тут не ветер страшен должен быть, а взгляд этих глаз! Однозначно, невеста, сколько бы она не были похожа на полевку, зарежет его во сне как только станет его женой. Сомнений в этом у него почти не было.

Мысли Кеннета в самом деле оказываются совсем не веселыми и радужными. Позже, когда их разместили в отведенных покоях, его настроение замечает Сорли, но, поняв всю тщетность попыток развеселить своего кузена, быстро оставляет его в покое и не дает никому к нему приставать. Обсудить что будущих родственников, что молодую невесту хочется всем кроме Кеннета, которого перспектива брака если вначале не сильно радовала, то теперь не радовала вовсе. Наверное, можно было бы как-то избежать этого союза, но как сделать это там, чтобы не обрушить чужой гнев ни на себя, ни на Литтон? Появление служанки отвлекает его от этих дум, и Кеннет вскидывает голову, вслушиваясь в лепет. Записка в его руке маленькая, слова в ней написаны аккуратным убористым почерком, но он все равно перечитывает ее несколько раз, чтобы убедиться, что глаза не врут ему: встреча в саду, какая радость! Ему так хочется отказаться, сослаться и самому на болезнь, но он, к сожалению, сделать этого не может, как не может и послать вместо себя кого=то из кузенов.

Вместе со служанкой он приходит раньше, и нетерпеливо притоптывает ногой, ожидая ее госпожу. Стоит той показаться, как Хелен кланяется и отходит. Она не оставляет их одних, но расстояние между ними такое, что можно безбоязненно вести разговор о своих делах и не бояться быть подслушанными. Кеннет и сам склоняет руку в поклоне и, чуть помедлив, предлагает закутанной в теплый плащ Элизабет свою руку больше ожидая, что от нее откажутся, нежели примут.

-Как ваше самочувствие, миледи? - интересуется он первым делом и украдкой осматривает теплицу, в которой так явно чувствуется заботливая женская рука. - Может быть вам стоило еще немного погреться у камина? - фридлендские девушки полны и румяны, эта же бела и тонка, от чего у Кеннета невольно появляется мысль, что на островах в самом деле живется лучше чем где-либо еще. - Вы хотели познакомиться поближе или что-то спросить у меня?

Кеннет пристально смотрит на девушку, пытаясь понять, что же он задумала, если вообще, конечно, что-то задумала.

Украдкой Кеннет рассматривает теплицу, в которую его завели. Литтонцам, все же, живется куда легче чем им на островам. Ни у кого нет возможности строить подобное на его земле, да ни у кого даже мысли не возникнет такое строить! Может быть и зря, но его люди назовут это все глупым и ненужным расточительством, и, по-своему, будут правы. Нет на островах возможности так хорошо жить, вот они и не живут. Едва слышно он усмехается, задумавшись о том, как же его нареченная будет в Кинеде, где нет того, к чему она привыкла? Свой край Кеннет считал самым прекрасным на белом свете, но так о своем доме наверняка думала и леди Элизабет. Не она первая и не она последняя литтонка, которую отправляют замуж на Фридлендские острова, но это не значит, что ей непременно будет легко. Кто-то из таких невест прижился среди фридлендцов, а кто-то так и остался в стороне, не в силах принять чужие законы и устои. Как сложится судьба этой девушки, которую у него дома та же Лорна наверняка откажется встречаться с улыбкой на лице.

-Рад слышать, что вам стало лучше, - отвечает ей Кеннет, стараясь не искать в словах девушки издевки. Ему известно, что говорят про его дом, и он может сколько угодно быть с этим не согласен, но не чувствовать себя оскорбленным сложно. Да, на островах нет чего-то, что есть здесь, но и у них есть несметные богатства, иначе бы проклятый Литтон не вцепился бы в них с такой силой. Нет, у них было то, что на большой земле и не видели, но спорить и доказывать что-то у него желания не было. Вместо этого он заставил себя усмехнуться и слушать девичье щебетание дальше.

Кеннет искоса смотрит на леди Элизабет, рассматривая ее почти не таясь - ему интересно, что же ему такого предлагают, что из себя представляет его невеста. Сейчас она почти не похожа на ту сердитую девицу, встречавшую его у ворот: на ее лице играет улыбка, а взгляд неожиданно покоен. Такая перемена почти завораживает, заставляя забыть о том, что говорит он с той, кто для него если не враг, то совершенно посторонний человек. Кеннет чуть наклоняет голову набок, вслушивается в слова девушки и щурится. Нет, это не перемена настроения у нее, это какой-то план, в который он пока не посвящен. Именно поэтому она так мила, потому что на что-то надеется, но на что?

-Мы хорошо устроились, благодарю вас за беспокойство, - кивает он и продолжает говорить, - Нет, это все, кто будет на свадьбе с моей стороны, с остальными вы познакомитесь уже в Кинеде, куда мы отправимся сразу же после свадьбы, - потому что находиться на чужой земле дольше чем нужно Кеннет не собирается. Хватит и того, что он без малого месяц будет не дома, увеличивать срок своего отсутствия он не хочет. - Вы не переживайте - нас много, но вы быстро запомните кто есть кто.

Теплица графини в самом деле прекрасна, даже далекий от цветоводства и травничества Кеннет понимает это. Зелень вокруг радует глаз, напоминая о теплых летних днях, до которых еще жить и жить. С тоской он думает о прошлом лете, проведенном в компании хорошенькой златовласки Миррен, дочери старика О'Росса. Она была веселой хохотушкой, и лучше бы, наверное, она понесла от него в то лето и ее отец заставил бы его жениться на Миррен. Тогда бы он точно не был в этой ситуации, но что уже поделать...

-Ваши розы красивы, - он послушно смотрит в ту сторону, куда указывает ему леди Элизабет, но особого интереса в его глазах нет. - Но я люблю чертополох, он и у вас будет в венке на свадьбе. У нас так принято, - отвечает Кеннет и улыбается. Кажется, он понимает, к чему клонит девушка, но пока что решает потянуть время с ответом. - А заниматься свадьбами - это женское дело, так что простите мне мою незаинтересованность. Белые розы, красные, чертополох, итог-то один: быть вам леди Дубхдара, а мне вас звать женою, - пожимает он плечами и на мгновение оборачивается, проверяя, как далеко стоит прислужница его невесты. - Или у вас у самой нет желания всем этим заниматься? Приготовления утомляют или что-то еще мешает ими заниматься? Например, желание сбежать из под венца?

Кеннет вздергивает бровь, пытливо глядя на девушку. Ему очень хочется, чтобы она что-то вытворила, чтобы сорвать эту свадьбу, потому что сам он вряд ли может ее отменить или испортить. Это дело решенное, и если что-то должно пойти не так, то точно не с его стороны, а со стороны графской дочки и герцогской внучки. Вот с ней пусть ее отец и дед разбираются, а не с ним. Лорня всяко назовет это малодушной слабостью, но Кеннет пока не хочет ни с кем воевать, понимая, что это будет глупой и бессмысленной войной.

Кеннет остро чувствует свою здесь неуместность. Высокий и плечистый, в простой по меркам литтонских лордов одежде он смотрится в этой теплице чуждо, и уж совсем не к месту рядом с графской дочерью. Эта мышка слишком прямо держит спину, ходит с гордо вздернутым подбородком и смотрит на него холодно и колюче. Разве такого жениха она ждала, такой ей был обещан? Вряд ли она рассчитывала на фридлендлендского лэрда, да и он сам в жизни не думал брать в жены литтонку. Его жена должна быть веселой, должна громко смеяться и у нее должно быть за что подержаться, а эту поди тронь - руку по локоть откусит! Кеннет кривит губы в невеселой усмешке. Все совсем не так, как должно быть, и это ему не нравится настолько же сильно, как не нравится Лорне, как не нравится леди Элизабет, как не нравится большинству окружающих, но Кеннет подозревает, что отказ от брака повлечет за собой какие-то последствия. Если он просто откажется брать в жены дочь Роберат Говарда, то он и его тесть, герцог Ричард Аттвуд, могут легко воспринять это как оскорбление, а островам только этого не хватало.

Поэтому Кеннет молча улыбается, стараясь не думать о том, какой веселой у него будет жизнь с таким неласковым хорьком под боком. На ум невольно приходят слова старших товарищей и дядьев о том, что девка надо окрутить и к себе приучить, вот тогда с ней все ладно будет, сама при первой возможности юбки задирать станет. В это он, может и верит, но проверять желания нет, хоть он и понимает, то надо, будь оно все неладно - взять в жены и сделать ей ребенка входит в список обязательных дел, а стерпеться и слюбиться в список попутных, которыми лучше бы заняться. Осталось только пережить необъяснимый укол раздражения и не дать  себе сказать что-то лишнее.

-Чертополоха хватает у нас, мои сестры вам помогут с прической, - отзывается он почти беспечно, а затем улыбается шире, когда леди Элизабет чеканит холодно следующие свои слова. Кеннет отступает от девушки и скрещивает руки на груди, глядя на девушку с интересом. Он даже улыбается, но в глазах его смеха нет, потому что ему совершенно невесело. - Поверьте, я вас никем не считаю, леди Элизабет, - качает он головой и продолжает: Но почем мне знать, может вы задумали побег? Я понятия не имею, что вы в своей голове себе надумали, а литтонки, простите за прямоту, не отличаются большим чувством долга, в отличие от фридлендок. Ваша жизнь легче, вы не знаете лишений, так от чего бы такой безумной идее не появиться у вас в голове?

Слова девушки, которые должны его задевать или наоборот, отрезвлять, не режут по живому, но действуют на нервы. Это все пустые разговоры, которые ни к чему не могут привести, потому что сам Кеннет связан по рукам и ногами данными им обещаниями. Вот если леди Элизабет сбежит со свадьбы, он покорно примет такую долю и будет убеждать никого не наказывать, ведь сердцу не прикажешь. Но, кажется, девушка понимает, в каком тогда окажется положении и чем ей это светит, от того и хочет подтолкнуть его самого к каким-то действиям. Умно, хитро, но Кеннет не хочет пользоваться таким предложением.

-Это прекрасно, что вы уже знакомы с этими хлопотами! Это значит, что вы будете очень хорошо изображать безграничное счастье на нашей свадьбе, - отвечает он, улыбаясь неожиданно хищно и щурясь. - Вы не поверите, насколько большинству безразличны чувства невест и сколько браков произошло не по любви, - все говорят о том, что женщина выполняет свой долг, соглашаясь на брак, устроенный родителями, но что о юноше? Он ведь тоже не может ничего, если родители решили что-то. Можно спорить, можно отговорить, можно сбежать, но если ничего не выходит, приходится смириться, хоть ты и хотел бы видеть около себя в постели какую-то другую женщину. - никто не в восторге от этого брака. По-вашему, я хотел бы жениться на литтонке, которая знать не знает, что из себя представляет Дубхдар и каков я? - Кеннет думает, что слова его слишком резки, но молчать у него желания нет. - Но этот брак устроен вашим дедом, так почему бы вам не поговорить с ним? Взять этого вашего возлюбленного и идти говорить? Почему-то вместо этого вы отговариваете меня все расторгнуть и оскорбить вашу семью признание, что их дочь не пришлась мне по вкусу.

Кеннет не хочет юлить и как-то отговариваться. На совете он отбивался от лэрдов, а дома срывал голос во время скандала с Лорной. Это все уже решено, и начинать долгие споры заново он не хочет. Ему бы уже поскорее жениться и домой вернуться, а не терпеть эти долгие бессмысленные беседы.

-Вы влюблены, говорите? Но где ваш возлюбленный? Почему бы ему вас не похитить и не спасти? - он вскидывает брови, демонстративно оглядываясь. Никого кроме служанки рядом с ними нет, но он и не ожидал увидеть кого-то еще. - Его нет. А мне, честно говоря, все равно кого вы там любите - хоть керстовчанина любите, хоть рутбейца, это ваши проблемы. Меня они не касаются до тех пор, пока вы не решитесь на побег. Тогда, простите, вам возлюбленного придется оплакивать и как-то нести свое наказание.

Пугать он ее не хочет, но и положить конец беседе хочется страшно. Как жаль, что он не успел ни на ком жениться до всего этого!

Еще мальчишкой, худым и лохматым, Кеннет понял, что больше всего на свете людей злят во время ссор не обидные слова и оскорбление, а улыбки, и чем шире, тем больше они бесят. Сейчас Кеннет тоже улыбается. Стоит, скрестив руки на груди и улыбается, не отводя от Элизабет глаз. Он видит, что девушка от злости бледнеет, и мысленно радуется тому, что смог расшевелить ее. Так хотя бы ее истинную натуру можно увидеть, потому что окажись оно так, что его невеста умеет только тихо ненавидеть, но ни на что не имеет храбрости, было бы совсем уж печально. В таком случае жизнь с ней была бы унылой даже если бы ей в голову вдруг не пришло отравить его. А сейчас можно рассчитывать по крайней мере на то, что девица с огоньком и скучно не будет. Проблемно, но не скучно, так и помирать не жалко, если честно. Разумеется, ложиться в гроб Кеннет не собирается, но отметает вариант со смертью от скуки.

-О, простите если оскорбил ваши чувства, м'леди, - чуть кланяется он, насмешливо сверкая глазами. Конечно же большинство литтонок считают их варварами, глупо было надеяться на то, что его невеста окажется робкой и смирной девицей, которая захочет найти в это браке хоть что-то хорошее. Он бы мог попытаться, неохотно, но мог бы, потому что обижать какую-нибудь милую девочку было бы совестно, но не леди Элизабет. Он помнит ее хмурое лицо, когда она встречала его, и миндальничать желания не возникает.  - Уж как-то просто жизнь повидал, там побывал, тут побывал, вот и сужу. Не принимайте на свой счет. Мне приятно слышать, что вы не собираетесь задрав юбки делать ноги.

Когда Кеннет уезжал, Лорна провожала его едва ли не с проклятьями, так сильно она не хотела, чтобы он возвращался с литтонской женой. Тогда он злился на сестру за то, что та не понимает, что у него нет особо выбора. Он мог бы отказаться, только тогда лэрды им бы житья не дали, ведь он кто? Никто никогда не был рад литтонской родне, и потому нашли того, кому нечем прикрыться - не за юбку же сестры ему прятаться в самом деле. Молодой и холостой, самое время найти ему женушку, не своих же сыновей женить в самом деле. Вот откажись все вместе от этой идеи, другое бы было дело, а так... Так он и сейчас не может от всего отказаться, что бы там не говорила что его сестра, что его невеста, только вот он, в отличие от них, это понимает.

-Принц или герцог? И никак не ниже? - тянет удивленно Кеннет, - Не знаю про ваших герцогов, но вот один принц у вас холостой, можно попытаться сбежать к нему в объятия, раз уж жениха вашего ни слуху, ни духу. Но вы хотите, чтобы это я все расторг. Пошел к вашему отцу, к вашему деду и сказал... что их дочь мне не по нраву? Не так красива и мила, как моя фридлендская невеста, не так умна, не так что? - Ему в самом деле интересно, что конкретно по мнению леди Элизабет он должен сказать ее родственникам. Любой дед, отец и брат оскорбится тому, что его девочка оказалась недостаточно хороша собой, тем более для такого как он, какого-то фридлендца. Быть может, граф Лонгдол еще бы и выдохнул с облегчением, но вряд ли это порадовало бы того, кто вообще захотел этот союз. - И после этого вы сможете уйти в монастырь, потому что отвергнутая фридлендским дикарем невеста, чьи ровесницы уже нянчат детей, вряд ли сможет мечтать о... ком вы сказали?и Принце или герцоге? - Разумеется, он кривит душой - кто-то ее захочет, потому что она, в целом, симпатичная девица с хорошим приданным, но кто ж ее захочет? Уж точно не кто-то выше ее по статусу, если Кеннет хоть как-то разбирается в том, как на большой земле все устроено.

Он пожимает плечами ив се также улыбается, хотя ему теперь больше всего хочется куда-то отсюда уйти и напиться. С горя, потому что веселье-весельем, а он уже может представить, что будет твориться в Киннеде, но не между ними, а между леди Элизабет и Лорной, у которой всегда есть ответ на все. Эта мысль заставляет у него в висках пульсировать тупую головную боль, от которой спасти его может только хмель.

-Не путайте, пожалуйста, мужчин, м'леди, - он вновь обращается к ней с небольшой издевкой, зовет так, как господ зовут крестьяне, будто бы не зная, как правильно произносить это слово. - Прошлый ваш жених был трус, а этому вашему жених все равно, кого брать в жены. У мужчин, сами знаете, в этом плане свободы будет побольше. Если жена несговорчивая, то... - Кеннет пожимает плечами, не заканчивая фразу. На самом деле брать любовницу в первые месяцы брака глупо, но сказать что-то хочется и надо, как бы неосмотрительно и глупо это не было. Продолжает он уже другим тоном, более веселым и беспечным: - Но зачем нам говорить о печальном. Я вам еще понравлюсь, поверьте! Глядите, я тот, кто согласился жениться, с вашим-то характером и острым язычком. Что-то я не вижу толпы тех, кто готов украсть вас и назвать своей женой, возлюбленный и тот пропал после... объятий в беседке? Так вы сказали? А как же приличия, служанка? Или ее он тоже обнимал и тоже украдкой в беседке? - Служанка, о которой идет речь, уже давно сбежала, но Кеннет этого не заметил. О присутствии еще одного человека в присутствии которого разворачивалась эта занимательная сцена он успевает позабыть, слишком уж увлеченный этой словесной перепалкой, по итогу которой он, чует его сердце, получит звонкую пощечину, да такую, что щека запылает и заноет! Почему-то ему кажется, что рука у леди Элизабет ни разу не легкая.